Начало смуты

    То, что на Руси назревает большая смута, сознавали многие, но когда она начнётся и в каком виде — неясно, в особенности потому, что многое зависит от династической ситуации, а та сильно подвержена случайностям — мало ли кто из старших князей раньше других уйдёт в мир иной. И вдруг в апреле 1132 года в возрасте 56 лет заболел и умер как раз самый старший и, главное, самый значимый — Мстислав Владимирович. Киевский стол перешёл к его брату Ярополку, лествица резко охромела ^[1]. Теперь смута точно на носу.

    Ярополк, заняв киевский стол, сразу вызвал Всеволода Мстиславича из Новгорода, дабы передать ему Переяславль — согласно завещанию Мономаха ^[2]. Это вроде бы естественное распоряжение по-своему взбаламутило север, а по-своему — юг.

    Всеволод при желании мог отказаться от смены княжения, сославшись на данную новгородцам клятву умереть у них. Но для него переяславское княжение — последняя ступень перед киевским золотым столом (а идею о Новгороде как будущей столице он всерьёз не принимал). И Всеволод отправился на юг.

    Ладослав сначала пришёл в бешенство от такого поворота дела:
    — Изменник проклятый! Да чтоб ему…
    — Не изменник, — охладила его Навна. — Он князь и мыслит по-княжески. С какой стати он будет в угоду новгородцам нарушать правила, которыми держится единство княжеского рода?
    — А крестное целование преступать разве можно?
    — Конечно, вообще-то нельзя, вот только на деле преступают с лёгкостью. Могут даже целым городом в чём-то поклясться — а потом вроде как и забудут, что клялись; выходит, не такой уж особенный грешник Всеволод. Да и какой толк от твоих проклятий? Разве ты как-то можешь вернуть Всеволода или кем-то его заменить? Сколько уж тебе твержу: Новгород вообще не твой, здесь Волеслав сильнее.
    Ладослав и сам видит, что по-настоящему привязать князей к Новгороду ему нечем. Успокоившись и поразмыслив, он понял наконец, что глупо гоняться за новгородским журавлём, когда в руках даже не синица, а птица куда внушительнее.
    — Ухожу домой, — объявил он, — и столица Руси будет там!
    И, к несказанной радости Навны, вернулся на свою малую родину — в Низовскую землю. И теперь зовёт Жругра уже туда, грозясь в противном случае выставить против него жругрита.

    А с точки зрения Яросвета и Навны, в идеале Мстиславичи (во всяком случае старшие) должны обосноваться в Низовской земле — и Жругра туда увести.
    — Только они туда не хотят, — заметил, однако, Яросвет. — Ни Мстиславичи, ни Жругр. Их юг цепко держит. Так что нам потребуется низовский жругрит — и Юрий с его семейством.
    Навна, просвечивая соборным зрением души Мстиславичей и глядя на упёртого уицраора, печально промолвила:
    — Пожалуй, к тому всё и катится…

    На юге Жругра держало уже одно упрямство, а никак не здравый смысл. Жругр ведь крайне зависит от Дружемира — а тот всё слабеет, пятится перед местными идеалами. Сколь далеко зашёл этот процесс, стало ясно, едва Всеволод Мстиславич прибыл в Переяславль.
    Передача Переяславля Всеволоду была необходима ради большего единства квазидинастии, то есть в конечном счёте ради максимального единства Руси. Для Дружемира это решающий довод, для Киянина и Переяславца — нет. Они больше симпатизируют тем князьям, которые тесно связаны с Киевом, Переяславлем и югом вообще, хорошо знают здешнюю жизнь. Они не доверяют сыновьям Мстислава, давно княжащим на севере и почти не показывающимся на юге. Зато оставшиеся сыновья Владимира здесь вполне свои. Во всяком случае, Ярополк, Вячеслав и Андрей… а  Юрий? Его положение очень неоднозначно.

    В историю он вошёл как Юрий Долгорукий. Прозвище это отражает не столько особые амбиции, сколько возможности. Не в том главное, что он с волжских берегов тянул руки куда ни попадя, а в том, что и впрямь дотягивался, действенно влиял на ход событий по всей Руси — в гораздо большей мере, чем ему полагалось по его месту в лествичной иерархии. Он достигал того, что представлялось невозможным князьям, которые старше его, а потому по закону главнее. А достигал потому, что за ним Низовская земля и Переяславль.
    Связь между Низовской и Переяславской землями прочна — и весьма своеобразна. Низовская гораздо обширнее, многолюднее, сильнее — зато в близком к столице Переяславле куда больше людей, сведущих в управлении государством. Раньше они чётко ощущали себя частью русской дружины, а теперь всё сильнее проникаются местными интересами. И соответственно влияют на остальных — и на переяславцев, и даже на низовцев. Юрий для них — самый подходящий князь.
    Тем более что он и сам мыслит в унисон с ними. Не нацеливается на перенос столицы в Низовскую землю (эта идея не обрела ещё достаточной поддержки), а склонен использовать силу Низовской земли для достижения своих целей на юге. Ближайшая цель — переяславское княжение, а в будущем (если переживёт старших братьев) — киевское.
    Огромные ресурсы Низовской земли и оказались той гирей, которая склонила чашу весов совсем не туда, куда хотел её склонить Владимир Мономах. Очень уж изменилась обстановка с тех пор, как он завещал Переяславль своему внуку.

    Всеволод прокняжил в Переяславле лишь несколько часов — с утра сел на столе ^[3], а к обеду Юрий с Андреем его выгнали.

    Так начала раскручиваться смута. За последующие пару лет в Переяславле и Турове власть менялась несколько раз. Пока без кровопролития — воевать между собой не хотели ни сами потомки Мономаха, ни их бояре и дружина. Выдвигалось то одно компромиссное решение, то другое — без толку. Отношения между противостоящими сторонами всё ухудшались. Причём расклад сил продолжал меняться — Жругр и Дружемир всё слабеют, а потому сторонников у Мстиславичей всё меньше. И старшие князья, сначала более склонные поддерживать Мстиславичей, затем меняют позицию. Вскоре Вячеслав начал действовать сообща с младшими братьями, а потом на их сторону встал и Ярополк, постановив, что пусть в Турове княжит Вячеслав, а в Переяславле Юрий. Теперь все сыновья Мономаха заодно — а Мстиславичи вообще выдавлены с юга. И Полоцкую землю по ходу дела потеряли — там восстановилась власть Всеславичей. Единственным их прочным оплотом остаётся Смоленск.
    А что же Новгород?

    1. Про «хромую лествицу» — в главе «Ярославичи».

    2. Глава «Мономаховичи»

    3. Церемония инаугурации; стол в данном смысле — то же, что позднее престол.