Два берега Днепра

    Переворот в Киеве имел смысл лишь при условии поддержки его остальной Русью. В первую очередь — Черниговом и Переяславлем. Раскол самого ядра русского государства не мог быть длительным: или Всеслав заберёт также левобережье Днепра — или ему и в Киеве не удержаться; слишком тут всё взаимосвязано, две враждующие власти долго жить бок о бок не могут, должна остаться какая-то одна.
    Восстание не перескочило Днепр. Святослав оставался в Чернигове (и даже разбил половцев, вынудив их отступить в степь), и Всеволод отнюдь не последовал за старшим братом в Польшу, а вернулся домой в Переяславль.

    Так впервые с очевидностью проявилось то, что в огромной мере определит ход событий в последующие полвека с лишним: младшие Ярославичи (и их потомство) были связаны с Русью гораздо прочнее, чем Изяслав (и его потомство).
    Этим и объясняется то проклятие, которое довлело над всем родом Изяслава. И сам Изяслав, и его сыновья и внуки демонстрировали прямо-таки фатальную неспособность удерживать то, что им законно причиталось по лествичному праву. Другие князья то и дело что-то у них отбирали, пока не отняли почти всё. Причём делали это при поддержке Жругра, а нередко — также и русских богов.
    Чем же так прогневали их Изяслав и его отпрыски? Тем, что слишком истово равнялись на Властимира, вслед за ним упускали из виду то, что братство князей вкупе с лествицей — не самоценность, а лишь средство поддержания единства Руси; средство не единственное, а работающее в связке со всем остальным.
    Изяславу и его потомкам хронически недоставало поддержки населения; у младших Ярославичей она куда прочнее. И впервые это различие столь зримо проявилось сейчас, когда поражение от половцев вышибло Изяслава с его княжения, тогда как его братья остались на своих местах.

    Болеслав не отказал Изяславу в помощи — и польское войско двинулось на Киев. Всеслав, трезво оценив расклад сил, утёк в родной Полоцк. Кияне в тупике. Как выкручиваться?
    Они обратились к Святославу и Всеволоду Ярославичам с мольбой: в том, что прогнали Изяслава, винимся, пощады от него не ждём, так что просим вас в Киев княжить, а откажетесь — тогда нам остаётся разве что зажечь свой город и податься в Греческую землю. Словом, страсти накалились до того, что грозили спалить Киев в буквальном смысле.

    В глазах Жругра обратившийся за помощью к польскому уицраору Изяслав — предатель, так что Святослав и Всеволод должны от него отречься и взять власть над Русью в свои руки. Властимир же призывает их поддержать старшего брата, потребовать от киян, чтобы сдались на милость Изяслава.
    — Не дело говорите, — отвергла оба эти решения Навна. — Ты, Властимир, не учитываешь, что кияне в такой крайности и впрямь могут запалить Киев, а ты, Жругр, упускаешь, что лишить владений старшего в роду — значит начать очень долгую смуту. Помалкивайте лучше; я знаю, что тут делать.
    Они не то чтобы замолкли, но, препираясь между собой, не слишком мешали Навне.
    А она подсказывает Святославу и Всеволоду: к старшему брату следует относиться именно как к старшему брату — но железно указать ему, что никто не вправе разрешать внутрирусские распри с помощью иноземных войск. Младшие Ярославичи послушали Соборную Душу, отправили к Изяславу послов сказать: возвращайся в Киев, но не разоряй его, а поляков сейчас же отправь восвояси -знай, что мы не позволим погубить стольный город нашего отца.
    Сражаться против родных братьев Изяслав не захотел, польское войско отослал домой, а в Киев пришёл лишь с Болеславом и небольшой дружиной.
    Вот только уговор он выполнил не полностью. Хотя город избежал разгрома, но сын Изяслава Мстислав, шедший в авангарде, казнил многих киян. Вполне возможно, он зверствовал самочинно, однако по тогдашним представлениям отец нёс полную ответственность за действия сына, так что виноватым в глазах народа остался сам Изяслав.
    А Жругр не преминул укорить Навну:
    — Сделали, как ты велела, — и что вышло? Уж если пустили этого предателя обратно в Киев, так вёл бы себя скромно, а он что устроил? И тем унизил и тебя, и меня. В другой раз не стану тебя слушать, поступлю по-своему.
    А Навне и возразить нечего: ей в самом деле стало куда труднее внушать всем почтение к старшинству, раз уж старший из князей такого натворил.     

    Когда через несколько лет ситуация обострилась вновь, Изяславу припомнили злодеяния его сына (сам Мстислав уже был мёртв). На сей раз Святослав и Всеволод вняли Жругру и выгнали Изяслава из Киева. Старший Ярославич долго скитался по Европе, заручился поддержкой и императора, и римского папы, но только после внезапной смерти Святослава смог в 1077 году поднять поляков в новый поход на Киев. И повторилось отчасти то же: русское войско во главе с Всеволодом вышло навстречу, начались переговоры — и в итоге Изяслав снова, отправив союзников домой, вернулся на киевский стол без боя (и на сей раз без репрессий).