Выход в явь

    — Никто к нам из Завтрашней России не придёт, — сказала Навна строго. — Потому что её ещё нет. Завтрашнее вообще не может существовать уже сегодня, это закон природы.
    — То есть как?! А вот это всё… — Странник растерянно показывает на окружающее.
    — Это мы просто нарисовали.
    — Да можно ли так нарисовать?!
    — Уметь надо. Я же, так сказать, фантаст с почти полуторатысячелетним стажем. И совсем не в одиночку рисовала. А фантастика всякая бывает — не обязательно словесная, бывает и образная.
    — За нос меня водила, получается… — обиделся Странник.
    — У нас же был уговор: играем по правилам Великого Кристалла. Вот я сначала и поместила Завтрашнюю Россию на грань Кристалла. Всё в рамках уговора.
    — А сейчас?
    — Любая игра когда-нибудь заканчивается. И эта закончилась, пора выходить из неё в реальный мир. Вопрос в том, что из неё вынесем.

    Странник по натуре не обидчив (Навна же знала, с кем пускаться в такое путешествие). Он не стал дальше обсуждать, было ли тут вождение за нос, а в самом деле задумался: так что же у нас теперь в сухом остатке?
    Завтрашняя Россия. Ведь в каком смысле её нет? В том, что она, оказывается, лишь предполагаемая, — но хорошо же нарисована, подробно и вроде правдоподобно. В таком случае многое ли изменилось от признания её гипотетической?
    — Ты уверена, что Россия и впрямь станет приблизительно такой? — спросил Странник.
    — Конечно. Мы своё дело знаем; в чём-то второстепенном наверняка ошибаемся, а в целом тут всё так, как оно и будет лет через двадцать-тридцать.
    — И тогда из неё придут в нашу эпоху люди (в том числе я, если жив буду), которые помогут нам уже сейчас наладить действительно человеческую жизнь.
    — Не придут. Потому что для них наше время — уже прошлое, а в прошлом нельзя даже песчинку на миллиметр передвинуть. Прошлое абсолютно неизменяемо.
    Странник нахмурился, поразмыслил и выдвинул ещё одну идею:
    — Можно обойтись и без фокусов со временем. Вот некий параллельный мир вроде нашего — но в нём после падения Советского Союза наш народ не занимался ерундой, а взялся за дело с умом — и за тридцать лет получилась примерно та Россия, которую мы сейчас здесь видим.
    — Понятно. Если смотреть от нас, то она тоже как бы Завтрашняя Россия — в том смысле, что мы можем брать её за образец для своего будущего.
    — Вот именно. И теперь люди из того параллельного пространства придут к нам и поделятся опытом. Это ведь не будет перекройкой прошлого.
    — Не будет. Только они не придут — потому что по правде параллельных миров не бывает. От их взаимодействия получился бы такой же шизофренический ад, как и от фокусов с прошлым. В книгах параллельные миры могут быть, в жизни — нет. Ты сейчас неплохой сюжет для книги предложил — но не более того.

    Странник тяжко вздохнул:
    — Так хорошо фантазировали, а теперь, получается, ничего нельзя.
    — Почему же ничего? Сами всё сделаем, без помощи пришельцев откуда бы то ни было. Почему тебе непременно надо, чтобы кто-то со стороны пришёл и всё нам рассказал и показал?
    — Да не то чтобы непременно, а просто так было бы куда легче.
    — Легче — за счёт нарушения законов мироздания. Иначе говоря, лёгкий путь до первой ямы. А я тебе предлагаю то, что выполнимо… и гораздо интереснее! Пусть Завтрашней России нет в реальности — но как образ будущего она есть — чего вполне достаточно. В таком смысле она и есть тот параллельный (или завтрашний, в данном случае всё равно) мир, в который мы должны научиться мысленно проникать. Сумеешь написать для начала хотя бы рассказ на такую тему?

    Странник глубоко задумался.

    — Конечно, можно изображать Завтрашнюю Россию и как уже существующую, — уступила Навна, — только тогда надо самому ясно сознавать, что пишешь сказку…
    — Не хочу писать сказку. Лучше показывать сразу как есть.
    — Тогда пусть Завтрашняя Россия появляется во сне, но выглядит как настоящая.
    «Легко сказать…», — хотел было возразить Странник, но чуть подумал — и ответил иначе:
    — Так и сделаю.