Голос Земли
Читателю нравится скорее сам по себе Инск, нежели «Ампула Грина» в целом; охотнее он знакомился с другими поздними творениями Крапивина. И когда Навна заявила, что дальше надо углубиться непременно в этот роман — до полного его понимания, её спутник запротестовал:
— Но у Крапивина хватает куда более понятных книг о современной России! Хотя бы «Тополята», «Бабочка на штанге» или «Прыгалка» — тем более что они написаны позже «Ампулы». А об «Ампулу» только лоб расшибёшь. Там же не сюжет, а гордиев узел из многих сюжетов, и всё время ломаешь голову, как увязать одно с другим (третьим, десятым), а над сутью всей книги и подумать некогда, она ускользает.
— Но это самая глубокая книга — достающая аж до центра Земли, так что и копать надо именно тут. Никуда не денешься.
Читатель раздражённо листает «Ампулу» там и сям — и наконец угрюмо констатирует:
— Я не вижу, за что вообще ухватиться, чтобы начать распутывать тот узел…
— Потому что не видишь главную героиню книги.
— Кто же это? — удивился Читатель, перебирая в уме женских персонажей романа.
— Сама планета Земля. Приглядись — увидишь.
Да, в «Ампуле Грина» Земля действует воистину как живое существо — только её целиком трудно разглядеть — «большое видится на расстоянье». Иногда различимы лишь её орудия.
Конечно, Навне вспоминается, как она разбирала с Русомиром роман «Неукротимая планета» (о чём, напомню, говорилось в главе «Неукротимая Земля»). Там настоящая главная героиня книги — тоже целая планета, действующая осознанно и целенаправленно. Но планета Пирр более всего озабочена тем, чтобы стереть со своего лица единственный построенный на ней город — ибо планета и город люто ненавидят друг друга. А Инск в этом смысле — полнейшая противоположность пиррянскому городу. Он связан с родной планетой не ненавистью, а любовью. Поэтому именно среди его жителей нашлись способные расслышать голос планеты и понять, о чём она просит своих непутёвых детей.
Хорошее средство общения Земли с людьми — Информаторий.
Он лишь одним боком схож с Интернетом (к слову, в произведениях Крапивина Информаторий появился ещё тогда, когда Интернета не существовало). Вот как выросший в Инске мальчик Май объясняет различие двух систем только что попавшему туда Грише Климчуку (которого близкие звали Грин):
— Очень даже отличается! Прин-ци-пи-ально! Интернет это сеть, которая создана и обслуживается людьми. А Информаторий… он, говорят, возник сам по себе. Даже учёные пока не разобрались полностью… Понимаешь, как бы сама Земля стала впитывать в себя информацию. Особенно в свои кристаллические массы. Наверно, чтобы всю память сохранить на будущие времена. И каждый человек может в эту память внести всё, что хочет. Любые свои тайны…
Различие двух систем подчёркивается уже их названиями. Интернет — просто сеть, а внутри может быть что угодно. Информаторий — для сбора, хранения и выдачи важной достоверной информации. Руководит им, видимо, сама Земля; посредством чего (и кого?) — неведомо.
Порой Информаторий делает выбросы, смысл которых разгадать очень сложно. Например, в Инске на экранах компьютеров и телевизоров часто загадочным образом без спросу возникает нечто странное.
На двери появилась красная пустыня, а вдали треугольная пирамида под желтым небом. Два человека — кажется, мальчик и взрослый — шли к пирамиде и несли какую-то тяжесть. Мне вдруг почудилось, что от картины веет сухим зноем.
— Это что?
— Это… игра такая… — как-то напряжённо сказал Май. — Непонятно, откуда взялась. Некоторые говорят, что просочилась прямо из Информатория… Надо на вершину пирамиды донести чугунный шар и опустить в жерло. Чтобы спасти весь мир.
Причём эти «некоторые» совершенно правы. Истинный смысл действа таков:
Запущенные шарами механизмы будто бы стабилизируют хронополе планеты, которую люди за время последней цивилизации раздолбали и загадили до последней степени, довели до угрозы всеобщей катастрофы…
Тут об «игре» говорят предположительно, поскольку сами толком не знают. Зато отлично знает девятилетний парнишка по прозвищу Лыш. Он троечник, сильно не в ладах с математикой — но гений. Он научился летать на обыкновенных стульях, используя напряжение времени (а что это такое и как работает — читайте лучше объяснения самого Лыша), пробираться в обход всех препятствий даже в закрытые разделы Информатория и узнавать там то, что для других тайна за семью печатями. А главное, он порой во время сна вживую бывает в той самой красной пустыне, о которой говорилось выше, в том параллельном пространстве, сам носит там шары куда полагается. А зачем? Просто затем, что так надо.
Это Навне более чем понятно — она сама очень многое делает просто потому что так надо. Планете надо. Яросвету такое ещё понятнее, поскольку демиургу полагается делать ровно то, что требуется Земле, то есть в идеале его воля вовсе сливается с волей Земли. У Соборной Души сложнее — ей надо поддерживать согласие одновременно с Землёй и со своим народом, так что мыслить (тем более — действовать) в полном резонансе с планетой у Навны всё равно не получится, но она хотя бы знает, что в идеале должно быть именно так, стремится к такому идеалу в меру возможного.
А что касается расшатанного хронополя планеты, то вообще-то это для Навны явная сказка. Однако сейчас русская богиня погружена в мир Великого Кристалла, играет по его правилам, а посему признаёт, что хронополе в ужасном состоянии и что таскать в Песках шары в пирамиды — дело исключительно полезное.
Что касается Лыша, то ему очень далеко до столь глубокого понимания планетарных проблем, у него всё строится на фантастически развитой интуиции, на «завязочках в голове». И уж тем более он затрудняется объяснять подобное другим, которые склонны считать, что Красные пески попросту выдуманы — игры ради.
— Это как в игре «Красные пески», что ли? — недоверчиво сказала Света.
— Это не игра, — нахмурился Лыш. — Многие думают, что игра, будто кто-то запустил её по всем компьютерам. А это… что-то просачивается. По правде…
— Ты уверен? — тревожно спросила Света.
— Ещё как…
…
— Но там чушь какая-то и путаница! — вскинулась Света. — Бредут куда-то, катают по плитам какие-то шары, ищут их в песке…
— Не какие-то, а те, что ищет Гретхен, — отозвался Лыш. — Их не катать надо, а спускать в глубину этих… всяких сооружений. Тогда время делается послушней…
— Но Грета говорит, что это тоже игра, — напомнила Света. Их, отрядная. И следопытство…
— Иногда она говорит наоборот… — неохотно отозвался Лыш.
Грета — старшая сестра Лыша, возглавляющая отряд юных следопытов, который целыми днями разыскивает на пустоши вблизи города валяющиеся там (предположительно со времён осады Инска пугачёвцами) чугунные ядра — они как раз годятся для такой цели. Хотя даже их командирша смутно представляет истинный смысл такого занятия. Просто уверена, что так надо.
Что ж, игра, которая в то же время не игра, — это Навне знакомо с детства; в её земных теремках тоже часто было не различить, где просто игра, а где что-то посерьёзнее. А если уж обобщать, то какие «просто игры» там, где будущая Соборная Душа готовится (хоть бы и неосознанно) к своей великой миссии? И сейчас вопрос о том, играют юные следопыты или нет, не имеет для Навны особого смысла. Главное, они делают то, о чём просит сама Земля.
Однако стабилизировать расшатываемое всяческими тёмными силами хронополе Земли — это лишь оборонительные действия. А Май замышляет перейти в наступление, покончить с самим источником угрозы.
Вообще-то он, по собственному признанию, по макушку в архитектуре. Но из такого увлечения выросла идея воистину грандиозная.
Май хочет соорудить Всемирный Храм — литой шар из стекла, метров сто диаметром, висящий высоко в воздухе (а как сделать, чтобы он висел вопреки силе тяготения — это Лыш придумает). Человеческие души будут проникать в него, как свет, — и сами делаться светлыми, потому что каждый может увидеть там такой храм, какой захочет, самый милый его сердцу. Вот тогда люди перестанут враждовать между собой и с родной планетой. И хронополе ломать перестанут — и не будет необходимости его вечно выравнивать, таская шары в Песках.
Однако в такую бурную деятельность по спасению планеты вклинились события, вызванные политическими передрягами в Империи.