Русомир и Жругр

    О том, как соборица может управлять уицраором, говорилось уже не раз. Надо лишь подчеркнуть, что тут крайне важен народный идеал. Ведь он влияет на народ гораздо более упорядоченно, чем сама Соборная Душа, а потому для неё самый эффективный способ объяснить что-то народу — сначала объяснить это идеалу. Так и тут. Чтобы народ мог контролировать власть, надо научить Русомира контролировать Жругра.
    Мысли Навны сейчас в огромной степени заняты именно этим.

    Время от времени она возносится на крыльях мечты в предполагаемое будущее — чтобы зарядиться творческой (и просто жизненной) энергией и чтобы получше разглядеть перспективу. Правда, эти две цели надо ещё как-то согласовывать. С одной стороны, будущее непременно должно быть светлым — потому что от тёмного не зарядишься. С другой, оно должно быть достижимым — иначе останется пустой мечтой, которая ни к чему Навне, рвущейся к настоящему делу.
    Когда Навне хочется именно подзарядиться получше,  она взмывает в такое сияющее завтра, где Жругр полностью в руках Русомира.
    Тут есть единовластный князь, приказы которого принято исполнять независимо от их понятности, — а значит, есть уицраор. Но притом каждый человек со знанием дела судит о любых делах на Руси и вокруг неё и чувствует свою ответственность за страну — именно этого требует от всех народный идеал. Словом, роль уицраора — чисто организаторская, и вообще он очень похож на Жарогора.   
    Но получается очевидная утопия — во всяком случае, в сколь-нибудь обозримом будущем подобное немыслимо. Потому такая картина выглядит нечётко — и быстро рассеивается.
    Намного чаще и основательнее Навна погружается в мечту куда более реалистичную. Здесь в управлении страной хорошо разбираются разве что сам князь и немногие его помощники. Отчего и уицраор весьма грозный:
    — Вот Жругр, который никакой не Жарогор, а самый что ни на есть медведь… вон какие глазищи и когти страшенные… но я его больше не боюсь; под ним — князь… не князь-советчик, а настоящий князь, который приказывает и наказывает; под ним — вся дружина, сплочённая приказом, который не обсуждается. И Жругр склонен повернуть всё по-уицраорски — создать такую власть, которая, объединив славян сначала для самозащиты, затем нацелит их на завоевание чуть ли не всей Евразии. Но такое у него не прокатит. Потому что народ усвоил главное из нашей стратегии: после разгрома кочевников надо жить мирно…

    Тут защита от самоволия власти иная, нежели в вышеупомянутой утопии.
    Да, есть властная вертикаль, но её составляют люди, для которых Русомир тоже главнее Жругра. Потому они сами ничего завоёвывать не желают и знают, что народ тоже против. Жругр даже просто озвучить свой приказ не сможет: повелевать надо через князя, а тот и сам усвоил стратегию Яросвета и знает, что народ тоже за неё; так что князь волю уицраора просто проигнорирует, причём безнаказанно. Тут Жругр волей-неволей займётся чем положено — мирным обустройством Руси. Он пойдёт таким путём, поскольку другого нет.
    Словом, Жругр оказывается в силовом поле, создаваемом Яросветом, Навной и Русомиром — и привыкает добросовестно выполнять свою работу. И в этом смысле становится похож опять же на Жарогора — конечно, не по сущности своей, а по степени управляемости. Отныне полностью ясно, благодаря чему возможен полёт на Жругре. Если Соборная Душа воспитывает свой народ так, что тот способен следовать за демиургом, то она сможет управлять уицраором. Какова именно стратегия Яросвета — это уж его забота, а Навна должна делать людей более способными понимать демиурга, прямой путь к чему — воспитание народного идеала.
    Здесь, в сияющем будущем, сильных внешних врагов нет, власть послушна народу… а значит… Навна чувствует, как из потаённых глубин её души поднимается — сначала с оглядкой, потом уверенно — тот сияющий идеальный теремок, который в её сознании всегда был заслонён богатырским — то одним, то другим. Да, те самые палаты, в которых она будет учить всех просто жить дружно, а не воевать с кем-то.

    Однако тут из иного измерения, то есть в данном случае из реальности, донёсся голос Яросвета:
    — Когда ещё такого достигнем! Чтобы весь народ усвоил хотя бы главное из нашей стратегии — такое в обозримом будущем невозможно. Пока задача куда скромнее. Надо сделать нашими единомышленниками хотя бы некоторых, самых близких к народному идеалу. Так что держать Жругра в повиновении придётся весьма ограниченными силами, и сложностей будет предостаточно, но мы справимся.
    Под давлением такой критики идеальный теремок опять нырнул на прежнее место. Но Навна рада уже тому, что хотя бы впервые его хорошо разглядела, и уверена, что когда-нибудь построит его наяву.

    Она умерила свою фантазию — и нарисованный ею мир сдвинулся ближе к реальности. Силовое поле вокруг уицраора стало весьма разреженным, ненадёжным. Это грустно, но зато соответствует истине, а это сейчас для Навны важнее — она же на работу настроилась, а потому надо видеть всё как есть, без лишних прикрас.
    Теперь получается, что вместо контроля Русомира над Жругром налицо их равноправное сотрудничество, сильно осложняемое соперничеством. У них хронический конфликт из-за той границы, что пролегает в душах людей, указуя, в чём им следует ориентироваться на Русомира, а в чём — на Жругра. Границу эту проводит (и сдвигает при изменении обстановки) Яросвет — ему виднее. А дело Навны — объяснять Русомиру и Жругру, что рубежу положено быть не где-нибудь, а именно здесь. Насколько трудно добиться в этом согласия, она знает по истории других стран. Даже веками сосуществующие, безоговорочно признающие необходимость друг друга уицраор и народный идеал могут сцепиться насмерть из-за той границы — и последствия бывают катастрофические. А у Русомира со Жругром таких традиций сосуществования нет, так что опасности ещё больше.
    А как оно получится на деле, можно выяснить лишь опытным путём.

    Словом, пора начинать.