Русомир

    Путь в земной мир перекрывает Святогор. Пока Русомир не перетянет от него к себе словенскую дружину, Земной Руси не бывать.

    Противостояние этих двух идеалов началось, когда Яросвет ещё не родился, а славяне не слыхали не то что про обров, но даже и про гуннов. В Поле тогда господствовали готы ^[1]. Словенская дружина не раз безуспешно пыталась сломить их владычество.
    Святогора неудачи не смущали, он был уверен, что рано или поздно победит. Тем более что его идея не теряет популярности, словенская дружина после каждого поражения довольно быстро возрождалась, поскольку всегда притягивала людей, которым больше некуда идти.
    Но уже тогда в ней существовало мнение, что надо не на такое пополнение надеяться, а заботиться о том, чтобы сыновья самих дружинников доживали до зрелости и заменяли отцов. Правда, все видели, что уберечь детей в такой обстановке крайне сложно, так что оппозиция Святогору ощутимо проявила себя только один раз — когда её возглавил Русомир (впрочем, в земной жизни он носил другое имя).

    Против Святогора он выступил потому же, почему и Навна, и Яросвет. Русомир — человек очень добрый. Прежде всего, он просто хотел спасти детей от безвременной гибели — а уже потом пришёл к выводу, что это ещё и единственный путь к победе.
    Но в той обстановке какой-то шанс уберечь детей появился бы лишь при условии, что дружина станет гораздо более управляемой, то есть нужен князь; а такая мысль для Русомира — табу.

    Ведь по характеру он сильно отличается от Яросвета или отца Навны. Мыслить без оглядки на устоявшиеся мнения, чисто по обстановке, прорываться мыслью туда, куда никто не может (да и не смеет), — не его стиль. Русомир умеет совсем иное: с уважением вникнуть в общее мнение, определить, что же можно улучшить, не покушаясь на святое, соответственно наметить достижимую цель — и вести людей к ней. В этом смысле Русомир схож как раз со Святогором. Ведь каким бы революционером тот ни был, а самого чувствительного не трогает; главное, не покушается на вечевой порядок. И Русомир даже не помышлял покушаться.
    Впрочем, он был обречён независимо от этого. Проповедуй он единовластие — его убили бы за такую очевидную ересь. Ну а пытаться уберечь детей от гибели при сохранении вечевого правления — просто утопия.

    Сторонников у Русомира набралось немного — в основном те, кто имел семьи и дорожил ими. И у него самого была семья. А его жена — не кто иная, как Всемила, — да, они вместе ещё с тех пор. Она и вовсе сделалась центром притяжения для женщин, выразительницей их общего мнения, так что благодаря ей женщины превращались в довольно влиятельную силу — чего святогорова дружина никогда прежде не видала.
    Так возник первый зародыш земной Руси. И просуществовал до момента, когда дружина решила, что пора ещё раз попытаться опрокинуть готскую власть. Затея эта была очень опасна и для самой дружины, а уж её семьям в намечавшейся заварухе и подавно трудно будет уцелеть. Сознавая это, Русомир и Всемила столь бескомпромиссно пытались предотвратить войну, что их в итоге попросту убили.

    Может показаться, что их дело кончилось полным провалом — но это не так. Во-первых, идея альтернативы Святогору с тех пор уже не исчезала. А во-вторых, сами Русомир и Всемила покинули земной мир полные энергии, жаждущие продолжить начатое.
    Правда, поначалу для них небесные дебри оказались даже намного страшнее, чем для Навны — помощи получить не от кого. Но в том, что затем союзники найдутся, сомнения не было.

    Тут дело в ключевом различии между Русомиром и Святогором.
    Конечно, Святогор — по роли своей и характеру — тоже входит в число народных идеалов. Но его понятие о народе столь своеобразно, что напрашивается уточнение: он скорее идеал дружинный, чем собственно народный. Именно поэтому рядом с ним и нет женского идеала — к чему тот там, где женщины мало значат и могут даже вовсе отсутствовать? Тогда как Русомир стремится создать полноценный народ с нормальной сменой поколений, а значит, с прочной семьёй, и тут уж без женского идеала никуда.
    Русомир не пытается один руководить всем, считает естественным действовать в связке с другими. Сначала — только со Всемилой; но, блуждая по небесным дебрям и осмысляя свой земной опыт, понял, что нужен ещё союзник. Будучи убеждён в необходимости альтернативы (не той утопичной, какая у него самого получилась, а действенной) замыслу Святогора, Русомир в то же время уяснил, что сам её не найдёт, тут требуется кто-то, не отступающий перед укоренившимися мнениями. И когда в небесном мире появился Яросвет, Русомир и Всемила быстро признали, что определять их общую стратегию должен он.
    А ещё нужна Соборная Душа. И вот она тоже есть — и может наконец приступить к своему основному делу.

    1. Готская держава в Северном Причерноморье (середина III — третья четверть IV века).