В тающем раю

    Рай недолговечен. По мере привыкания к нему внимание смещается с того, что делает его раем, на то, что следует исправить. И райское настроение превращается в рабочее, а рай — в обычный мир. В чём Навна теперь и убеждалась. Русь в относительной безопасности — но это уже не вызывает былого восторга, стало обыденностью. Зато всё нестерпимее то, что слишком уж зависит от Жругра эта безопасность. Внешняя — ещё ладно, тут ничего не поделаешь; но ведь и внутренняя — тоже. Попросту говоря, без Жругра все передерутся.

    Бездушный бесчеловечный уицраор как гарант более-менее человеческих отношений между людьми — явление по идее странное, но в реальности очень распространённое. Оно возникает, когда люди не понимают страну, в которой живут, а потому не могут (а часто и не хотят) определить, кто какое место по справедливости должен занимать в обществе. Отчего всякий хватается за всё, до чего только способен дотянуться, и страна провалится в хаос, если все не признают кого-то верховным арбитром, имеющим право поставить точку на любом споре и рубить головы в случае неповиновения. В данном случае это князь, а признание людьми такой его власти — главный признак признания ими Жругра. Тут они уже остерегаются слишком задевать друг друга, помня, что обиженный может пожаловаться грозному князю. Вот так благодаря страху перед князем (в конечном счёте — перед Жругром) отношения между людьми делаются более человечными.
    Однако основанный на страхе порядок не только унизителен, но и ненадёжен: князь тоже может (как сам по себе, так и по указке уицраора, когда тот отстанет от жизни) превратиться в страшный источник расчеловечения страны. Примеров тому в истории тьма. Так что на самом деле человечность должна держаться не на страхе перед кем-то, а на самих людях.
    Навна о таком мечтала всегда — но по-разному: обстоятельства менялись, менялась и она сама. Сейчас, в тающем раю, путь к такой цели просматривается сравнительно ясно.

    Вот русская дружина — люди, которые больше всех сделали для сокрушения Хазарского каганата. И будет замечательно, если теперь они переключатся на другое великое дело — установят на Руси порядок, основанный на человеческих отношениях, а не на приказе. А что для этого нужно?
    Тут сначала следует разобраться: а сейчас что не так? Русские бояре связаны родственными, дружескими и прочими узами — и предпочли бы жить, решая все дела по-родственному, по-дружески и вообще по-человечески. Само по себе это похвальное желание — хорошо, когда власть в руках людей, мыслящих именно по-человечески, а не по-уицраорски; они лучше понимают нужды народа. Это по идее так. А в реальности осуществиться такому желанию мешает неспособность (а часто ещё и нежелание) каждого ясно понимать, что к чему на Руси, а потому видеть, кто для неё насколько полезен и, следовательно, где чьё место по правде. А поскольку этого не понимаешь, то остаётся действовать по-простому: хватай всё, до чего дотянешься, — для себя и для своих близких. И чем в такой атмосфере оборачивается желание решать всё по-родственному и по-дружески? Во-первых, бояре делятся на враждующие кланы, каждый из которых хочет получить слишком много, — и лишь железная рука князя защитит русскую дружину (а с ней и государство) от междоусобицы и полного развала. Во-вторых, имеющие столь завышенные запросы бояре тиранят всех, кто стоит ниже них, — и опять же лишь железная рука князя ограничит боярские аппетиты и предотвратит восстание.

    Навна не сомневается, что победители Хазарии (не сами они, так их дети и внуки) смогут победить и эти свои недостатки. И тогда… тогда русская дружина превратится в тот самый Союз миротворцев, о котором говорилось в главе «Свобода».

    Но как начать движение в ту сторону?

    Навна давно посматривает на Исландию: там уже есть нечто, хотя бы одним боком похожее на её нынешнюю мечту. Фрейя своего добилась, создала-таки там мир, где порядок держится без помощи со стороны власти — той вовсе нет. Она не требуется, поскольку распри гасятся лучше всего знающими свою страну людьми — в сущности, тот же Союз миротворцев, хоть и в не очень явном виде. Потрясающе; в этом спектре Исландия для Навны выглядит высшим образцом, ослепительной путеводной звездой. Правда, буквально следовать такому образцу Русь не может, поскольку расположена там, где сильная власть необходима в любом случае — для защиты от внешних угроз. Но вот пусть этим и занимается, а внутренний мир будем обеспечивать сами — чему и следует поучиться у исландцев.
    И как бы ни была Навна до сих пор погружена в строительство русской державы, интересовалась и делами Фрейи, так что в общих чертах знала, что там и как. А теперь пора углубиться в Исландию по-настоящему.

    И Навна отправилась в гости к Фрейе.