Исландское кольцо

    В Исландии Навна вспоминает, как в бытность свою ильменской богиней пыталась водворить на Руси мир, не предполагающий страха перед властью. Например, то, о чём рассказано в главе «Идеал и явь»: как Волх безуспешно пытался остановить распрю в качестве беспристрастного судьи и в итоге был вынужден применить власть. А в Исландии как разрешаются конфликты?
    Вот типичный пример. В начале «Саги о людях с Песчаного берега» повествуется о побоище, случившемся на тинге (вече) на Торанесе (мыс на западе Исландии). Образовались две враждующие группы, каждая из которых упёрлась на своём… в общем, привычная Навне картина — вот только исход необычен. 
    Те и другие обратились к Торду Ревуну (откуда такое прозвище, скоро увидим) — человеку влиятельному и мудрому, имеющему родню на обеих сторонах конфликта. Он вник в суть дела и вынес взвешенное решение. Оно, как и всякий компромисс, было не совсем приятно для обеих сторон, но всё-таки приемлемо — и они примирились. Вот в вышеупомянутом случае решение Волха — ничуть не менее продуманное и справедливое — было обеими сторонами отвергнуто, а решение Торда поставило на распре точку. Получается, за ним (как и за другими подобными миротворцами) незримо стоит сила, производящая на забияк не меньшее впечатление, чем сила власти.
    Но какая сила?

    Посмотрите на герб Исландии. Изображённый там суровый бык и есть Торд Ревун. В каком смысле? Это можно узнать из    «Саги об Олаве сыне Трюггви» (входящей в состав «Круга Земного»). В ней есть такой рассказ.
    В Дании — при попустительстве конунга — ограбили исландский корабль. Не имея возможности отстоять справедливость силой, исландцы замыслили такую месть, до которой только они и могли додуматься. Они обложили сами себя бесподобным налогом: с каждого по ниду (ругательному стихотворению) про датского конунга. Поэтов-скальдов в Исландии всегда хватало, и они таких нидов насочиняли, что разъярённый конунг вознамерился начать войну. А для начала послал на разведку колдуна, и тот в облике кита подплыл к Исландии.
    Но где он ни попытается выйти на берег — везде не пускают. В одном месте его отгоняет прочь дракон с полчищем змей, ящериц и жаб, в другом — птица чудовищных размеров, а за ней целая стая крылатых тварей, в третьем навстречу непрошеному гостю идёт морем вброд огромный страшно ревущий бык во главе войска духов страны, а в четвёртом на берег не пускает великан с железной палицей, и множество других великанов следует за ним. И все горы и холмы полны духов страны. Так и уплыл назад шпион несолоно хлебавши.
    В саге поясняется, что дракон, птица, бык и великан — на самом деле люди; названы их имена — всем в тогдашней Исландии известные. Кто-то из них к тому моменту уже ушёл в мир иной, кто-то ещё нет, но независимо от этого они, оказывается, охраняли страну таким своеобразным способом. В обличье быка предстал тот самый Торд Ревун. Он тут выступает в ряду других потусторонних защитников Исландии. Защищают, естественно, от потусторонней же силы — но от какой именно? Того колдуна отгоняют как вражеского лазутчика — а кто стоит за ним?

    За ним — уицраор. В данном случае датский, колдун выполняет роль его щупальца. Но вообще вся эта защита создана против любого уицраора — хоть иноземного, хоть гипотетического доморощенного, разницы нет, поскольку главное средство против них одно: держать под спудом хаоссу. Поскольку угрозы извне для Исландии не так велики, чтобы из-за них обзаводиться уицраором, то появиться он может только для обуздания внутреннего хаоса. А не будет воли хаоссе — не бывать и уицраору.

    Уже сам вид Исландии сверху — населённое побережье, кольцом охватывающее безлюдное внутреннее пространство страны, — напоминал о той картине, которую Фрейя нарисовала больше века назад, объясняя Навне свой замысел. Так что в воображении Навны тот рисунок наложился на настоящую Исландию — и получается страна как кольцо отчин, вокруг которого уныло слоняются тощая хаосса и призрак уицраора. Как ни ненавистны друг другу эти два существа, но тут держатся вместе, поскольку призрак уицраора может ворваться в страну лишь верхом на хаоссе.
    Вломится та внутрь страны, начнётся война всех против всех, подобная той, то описана в «Прорицании вёльвы», — и возжаждут люди порядка любой ценой, тогда разрастётся и расцветёт шавва, и тогда воссядет на престоле свой уицраор или же иноземного попросят навести порядок. И рухнет тогда творение Фрейи.
    Хаосса атакует кольцо отчин, где только может, порой пробивает брешь — и призрак уицраора тут же пытается туда просунуться, дабы внутри, разжившись шаввой, воплотиться в явь. Но брешь всякий раз оказывается слишком узкой, а потом закрывается вовсе — иначе говоря, никакая распря не может разрастись настолько, чтобы среди исландцев распространилось мнение о том, что без конунга им не обойтись.
    Вот и крутится призрак вокруг острова впустую, не может зацепиться за исландские души, выкачивать из них для себя шавву — нету её там. Не растёт шавва в Исландии.

    А почему не растёт?
    Тут пора вернуться к Торду Ревуну в его настоящем, человеческом облике. Так почему его третейский суд сработал, почему враждующие стороны, только что яростно потрясавшие оружием, утихомирились, хотя ни одна не была вполне удовлетворена вердиктом Торда? Какую силу узрели перед собой — такую, против которой всё равно не попрёшь?
    Силу Исландии — именно как страны, не государства. Вот когда на Руси враждующие успокаиваются по окрику князя, то они смиряются перед Русью как государством. Для Навны было бы несопоставимо милее, смиряйся они перед страной, иначе говоря, перед народом самим по себе, властью не организованным. А в Исландии так и есть. Но почему?

    Потому что народный идеал другой.
    За всем этим потусторонним воинством, оберегающим Исландию, самый главный её страж — народный идеал. Он хотя бы в общих чертах таков, каким его намеревалась сделать Фрейя.
    А как он появился?