Русь и Рим
Второй Жругр полагал, что и теперь все помыслы людей, а в особенности лучших, должны быть нацелены на достижение как можно более высокого положения в уицраорской иерархии. Лучшие силы объединяются властной вертикалью и железной рукой наводят на Руси порядок. Иначе говоря, новый Жругр планирует победить хаоссу тем же способом, каким его отец одолел Хазаора. То, что хаосса очень отличается от уицраора и средства против неё требуются иные, до нового Жругра доходило туго. В том числе и потому, что за наставлениями Навны о том, как правильно бороться с хаоссой, он чуял грядущее ограничение своей вольности. И верно чуял — Навна вовсе не намеревалась предоставлять ему такую же свободу, какой пользовался первый Жругр. Чрезмерна такая воля для уицраора, чья задача — всего лишь обеспечение порядка в стране. Но очень сложно втолковать Жругру, что ему самому же лучше с этим смириться.
Данная проблема хорошо знакома Навне из истории. Соборице порядок в стране нужен для того, чтобы та всесторонне развивалась. А значит, на поддержание порядка следует выделять лишь столько сил, сколько необходимо, а прочие (по возможности лучшие) направить на развитие. Для уицраора порядок — самоцель. Если уж уицраор сосредоточился на обустройстве своей страны, то готов истратить на поддержание порядка вообще всё, что только возможно. И прежде всего — человеческую энергию.
— Пусть каждый стремится внести наибольший вклад в наведение порядка в стране, — вещал Жругр, — а значит, занять как можно более высокое положение во власти. Сейчас идеалом для людей должен быть как бы тот же Свенельд, но занятый не походами в чужие земли, а наведением порядка на Руси. Вот нацель Дружемира на это — и всё пойдёт как надо.
— Такое властолюбие — пережиток, — возразила Навна. — Ты так молод, а уже живёшь прошлым.
— Ничего подобного! — оскорбился Жругр. — Я нашим временем живу. Вот то, что надо расширять Русь до бесконечности, — это прошлое, так я же эту глупость отбросил сразу. А то, что каждый должен стремиться к власти, — это не может устареть, потому как вечная истина, без неё любая держава рассыплется во прах.
Когда так рассуждал первый Жругр — это было естественно, и Навна не спорила, а когда ему вторил преемник — звучало уже фальшиво, и Навну сильно сердило. Нет, Дружемир будет совсем не таким, каким он видится уицраору. Но надо во всём получше разобраться.
Яросвет посоветовал ей вновь углубиться в античность:
— При замене первого Форсуфа вторым было то же самое. Вот тогда Аполлон с Вестой намучились вдоволь. А у нас с тобой всё идёт куда легче.
В самом деле, сходство происходящего сейчас с тем, что творилось давным-давно в Средиземноморье, было очевидным, если знаешь, под каким углом зрения смотреть. Надо сразу задвинуть в сторону коренную Русь — её аналога там не было (вернее, таковым в какой-то мере являлась Эллада, но рассмотрение этого уводит от сути дела), а без неё княжеская русь оказывается как бы отдельным народом. Вот её и следует сопоставить с римлянами.
И выходило, что отношения с другими народами у римлян при первом Форсуфе были примерно таковы же, как у княжеской руси при первом Жругре. С одной стороны, то и дело возникали угрозы, которые необходимо отражать. С другой — существовала возможность жить грабежом других народов. Причём одно легко переходило в другое: успешное отражение угрозы зачастую давало возможность обобрать незадачливого агрессора, а первыми римляне могли напасть не только ради добычи, но и потому, что страна-жертва представляла опасность; то есть грабительский поход мог одновременно являться превентивным ударом. Различие между обороной и агрессией тут весьма размыто. И нет понятия о границе своей страны как о чём-то определённом и устойчивом: докуда сумели продвинуться, там и граница; сегодня она здесь, завтра там. Разумеется, подобная логика была обычна для великого множества народов; но римляне и княжеская русь — из числа тех очень немногих, которые в таком хаосе не только выжили, но и одержали полную победу, оказавшись господами огромной территории с населением, многократно превосходящим их по численности.
Римляне достигли этого около середины II века до нашей эры — уже тогда в Средиземноморье им никто не мог противостоять на равных. С этого времени начало обозначаться то, что пришло к логическому завершению при первых императорах: Римская держава имеет ею самою сознательно определённые границы, расширять которые, как правило, не стремится, а для их обороны, равно как и для поддержания внутреннего порядка, ей уже не требуется напряжение всех сил. Соответственно, в этом задействована лишь часть римлян, необязательно лучшая, а прочие заняты другими делами, благо в условиях мира для этого есть возможности. То есть объективно у римского народа все условия для устойчивого всестороннего развития.
— Вот оно, — осенило Навну. — Когда первый Форсуф требовал, чтобы лучшие римляне больше всех занимались войной и вообще делами государства, подавая всем пример, это звучало естественно, потому что обстановка заставляла. И Веста была с ним согласна. А когда римляне стали повелителями Средиземноморья, те же призывы Форсуфа начали звучать уже фальшиво… ну прямо как у первого Жругра на излёте, когда нацелился на Царьград. А у второго Форсуфа фальшь от рождения — и у второго Жругра тоже. Но до чего же всё там растянуто, аж на века, какой извилистый путь и какие моря крови!
— Да, мы по сравнению с Римом очень быстро и безболезненно переходим от первого уицраора ко второму. В том числе и потому что учитываем римский опыт.
— Значит, я иду по пробитой Вестой тропе.
— Отчасти так.
Навна принялась делать выводы:
— Сходство понятно. Русь сейчас тоже твёрдо стоит на ногах и не рухнет оттого, что лучшие люди станут искать применение своим силам вне сферы власти. Русь созрела для того, чтобы от зацикленности на государственных делах перейти к всестороннему развитию. А Жругру это невдомёк. Вопрос: как отучить его от склонности тащить к себе всех лучших людей и заставлять их жить по его правилам? Припомним, когда и как такой возможности лишился Форсуф. А лишился он её из-за христианства…