Крещение

      Вглядываясь в античность, Навна задумалась о различии между верами. Конечно, русское язычество сильно отличается от эллинского или римского — в том числе тем, что придаёт загробной жизни большое значение. Но та слишком прямолинейно мыслится как продолжение земной; считается, что высокое положение на этом свете поможет достижению такового и на небесах. Тогда как христианство решительно отрывает небесную иерархию от земной, что в данном случае исключительно важно.
    Навна смотрела на христианство уже другими глазами. Оно выглядело всё менее чужим.

    Поразмыслив, она сказала:
    — Мне надо поговорить с княгиней Ольгой.
    Вернулась к Яросвету крайне задумчивая и сказала:
    — Надо поговорить ещё с Артемидой и Вестой.
    Слетала, поговорила. Вернулась христианкой.

    Яросвет осторожно попробовал разобраться в её мыслях:
    — Но нельзя быть одновременно Богом и человеком.
    — Можно.
    — А как? Богословы сколько веков это обсуждали, но никто так и не объяснил вразумительно, как божественная природа может совместиться с человеческой в одном лице.
    — Неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно.
    — А ты понимаешь, как такое может быть?
    — Не понимаю. И что из того? Мало ли чего я не понимаю.
    — Так ведь и я не понимаю, и вообще никто не может объяснить логически, как две природы совместились в одном лице.
    — И не надо объяснять. Совместились как-то — и хорошо.
    — Да почему ты так уверена, что они в самом деле совместились?
    — Потому что люди от этого становятся лучше. А это потому что Христос — Богочеловек. Просто Бог или просто человек не мог бы спасти род людской.
    — Люди становятся лучше не потому, что Христос — Богочеловек, а потому, что считают Христа Богочеловеком.
    — Нет, это именно потому, что Христос — Богочеловек. Не запутывай нас, — заявила Навна столь строго, что Яросвет предпочёл не прекословить. Понятно, почему Аполлон не спорит с соборицами об этом. Они защищают символом веры свои соборные миры; похоже, сейчас без этого никак. И Яросвет тоже не станет более об этом спорить.
    Навна примирительно добавила:
    — Я в добрую Землю верю — без доказательств. Я в тебя верю — тоже без доказательств. И в то, что Христос — Богочеловек, тоже верю без доказательств… не мешай мне верить. Надо же в кого-то верить. Вот ты в кого веришь?
    — Я в Бога верю.
    — Это само собой. Но этого мало. Бог очень-очень высоко.
    — Так я и в добрую Землю верю.
    — Скорее, ты просто глубоко знаешь мир Земли и сознаёшь его единство и силу.
    — А вот это как сказать; пожалуй, тут сначала вера, а уж потом знание. И в тебя я верю. В то, что ты всегда сможешь сохранять русскую соборность, не оставишь меня без такой опоры.
    — Вот я её и сохраняю как умею, и вижу: то, что Христос — Богочеловек, помогает её сохранять. Так что не мешай нам в это верить.
    — Да я не спорю уже.
    Навна ещё подумала и подвела итог:
    — Не думаю, что русь будет так уж твёрдо верить в Бога, так должна же хотя бы сама соборица действительно верить, пример подавать.
    И тем сама себя убедила вроде бы окончательно. А Яросвет не стал спрашивать, почему для веры руси в Бога нужна вера Соборной Души в то, что Христос — Богочеловек. Ведь если глядеть глубже, то всё и так ясно.

    И вот Русь приняла крещение, при поддержке Жругра — подобные ему уицраоры вообще неплохо относились к христианству, видя в нём инструмент примирения людей с неизбежной несправедливостью власти.