Ближний рай
— Яросвет, а ты более-менее видишь путь к тому раю?
— Только ближнюю часть. Вот пройдём её — станет ясно, что дальше.
— А скоро пройдём?
— Лет триста, пожалуй… или двести — но если очень уж удачно всё сложится.
— Допустим, уже прошли. И что там видим?
— Русская держава — на севере. Для ясности определимся, что действительно наше. Новгородская земля, Низовская, Смоленская, Муромская, ещё какие-то соседние; и прилегающая часть Поля, разумеется. Это и будет Русь. И за всем Полем надо присматривать, чтобы в нём не завелось ничего особенно зловредного. Ядро государства — в Низовской земле, потому что ему не место ни в самом Поле, ни слишком далеко от него: первое опасно, второе неудобно. Верховная власть уже в руках одного главного князя — он великим князем называется, вероятно. И опирается он на князей, которые, в отличие от нынешних бояр, сами привыкли заботиться обо всей Руси — хотя бы уже потому, что происходят от людей, правивших Русью вовсе единолично, равняются на них.
Навне излишне объяснять, сколь важно такое отличие. Она ощущает всю Русь как свой дом — и мечтает, чтобы все смотрели на страну так же. Но кто в земном мире на такое способен? Во-первых, это люди, при взгляде на которых Навна сразу вспоминает своего отца в его земной жизни, — но очень уж мало таких. Во-вторых, воспринимать Русь как собственный дом с детства учатся (когда успешно, когда нет) те, кто имеет шанс достичь верховной власти, — то есть в основном сыновья князя. Потому в глазах Навны земной мир иногда предстаёт чуть ли не пустыней: вот требуется внушить людям что-то такое, что поймёт лишь тот, кто тоже чувствует личную ответственность за всю Русь, — а где такие люди?
Зато изображённый демиургом мир будущего — никак не пустыня: семей, в которых детям прививается именно такая ответственность, здесь довольно много. Сколько именно — сквозь толщу столетий не разглядеть, но важно уже то, что много.
По сравнению с современностью такое — воистину рай; пусть не тот самый высший, а куда более скромный, но зато и куда более достижимый. Ближний рай — так Навна его для себя прозвала.
Опять в Мире жизненного пути она видит перед собой крутую гору, на вершине которой сияет это светлое будущее. Причём ясно, что и на сей раз в один приём туда не взойти. Тут несколько сложнейших задач, каждая из которых требует сосредоточения именно на ней; решать их можно лишь поочерёдно.
Но сначала надо посмотреть, что получится в итоге.
Воодушевлённая Навна растаяла в нарисованном Яросветом мире, порхала там из будущего Новгорода в будущее Поле, из будущего Смоленска в будущее Заволочье и так далее, всё внимательно разглядывая — хотя мало что чётко различала. Купалась в своём новом раю, стараясь не вспоминать о том, что он пока всего лишь воображаемый.
А когда вспомнила, принялась поглядывать оттуда на современность, на предполагаемые пути между тем временем и нынешним. Так в каком порядке решать намеченные задачи? Одна за другую заплетается — и очень уж хочется сразу всё.
Сделала шаг в сторону современности — то есть в такое время, где Ближний рай ещё не достигнут, поскольку чего-то важного для него недостаёт. Но чего именно? Побродив там какое-то время в раздумье, Навна оттуда полюбопытствовала:
— Яросвет, а чего тут не хватает, за что мы возьмёмся в последнюю очередь?
— За установление единовластия, что прямо связано с объединением всей северной Руси. А там, где ты сейчас, великий князь лишь немного выше других князей, да и правят они в основном лишь в Низовской земле.
Ясно. Следующий шаг.
— А тут что ещё не сделано?
— Тут центр Руси не переместился ещё на север.
Навна ступила дальше:
— А тут что?
— Тут княжеский род ещё не привязан к Руси по-настоящему, может оторваться и раствориться в иностранных элитах. Главное отличие от современности в том, что Русь живёт мирно, не рвётся к завоеваниям.
Со следующим шагом Навна очутилась уже в своём времени, где Русь даже и мирно жить не готова.
— Значит, четыре шага. По полвека на каждый?
— Разве что в идеале. Но и по столетию на каждый тратить точно нельзя.