Гагтунгр и Форсуф

    Теперь следует изучить историю империи подробнее. Навна вернулась к первым римским императорам. С нарастающим отвращением всматривалась в жизнь сложившейся вокруг них элиты и видела: та в когтях Форсуфа, да ещё и сильно подвержена влиянию Гагтунгра и хаоссы — и покинута Вестой. Семейные ценности там уничтожены, а без семьи и жизнеспособную династию не создать — нет фундамента. При Нероне это скопище разложилось окончательно — и Форсуф в бешенстве раздавил его всмятку, передав власть человеку со стороны — Веспасиану, который водворил относительный порядок. Но лишь на время — та же болезнь стала теперь разъедать уже его семью, что наглядно проявилось при Домициане. Тогда Форсуф, при помощи Аполлона и Весты, низверг эту неокрепшую династию. Императором стал Траян.
    В его правление Веста и Форсуф сблизились как никогда, стараясь достичь прочного согласия, и лучшие римляне им помогали кто как мог: тот же Траян — силой власти, а, к примеру, Тацит — осмыслением прошлого «без гнева и пристрастия» (насколько получалось). Но понять друг друга по-настоящему Веста и имперский Форсуф оказались не в состоянии: слишком глубоки разногласия. Массового притока во власть таких людей, каких требовала жизнь, Веста обеспечить так и не смогла. Но Форсуф должен их откуда-то брать — а Гагтунгр предлагает. У разноплемённых глобархистов складывалась своя элита, постепенно проникавшая во властные структуры, а при Адриане и последующих императорах она пошла туда уже неудержимым потоком, вытесняя римлян, — и Форсуф стал необратимо удаляться от Весты. Правление Антонина Пия и Марка Аврелия — пик могущества этого уицраора, а для Весты то время — последние десятилетия, когда она хоть как-то влияла на политику империи. Внешне дела шли вроде неплохо, но государство, развивающееся благодаря глобархистам, — государство на допинге. Едва после смерти Марка бразды правления попали в руки, головой не управляемые, как всё пошло прахом. Теперь, вовсе оттирая в сторону Аполлона и Весту, Форсуфом всё бесцеремоннее манипулирует Гагтунгр.
    Гагтунгр желал слить всё население империи в однородную массу, причём желательно так, чтобы для римлян это выглядело всеобщей романизацией, для греков — всеобщей эллинизацией, а для прочего населения империи — устранением римского и греческого преобладания. Имя римлян вместе с римским гражданством постепенно распространилось на всё свободное население империи. Весту этим было не обмануть. Она прекрасно видела, что это уже не её народ, а народ Форсуфа. Потому что главный признак принадлежности к нему — гражданство (по сути, выродившееся в подданство), а не римская душа. Народ Весты — те, кто сохраняли римскую душу — насколько то возможно в условиях разрыва с государством.
    Теперь и Веста скатывалась туда, где давно обреталась Артемида, — на обочину истории, продолжавшей свой путь почти без оглядки на них. Причём на сей раз туда же выдавливался и сам Аполлон — заменить Весту некем, так что демиург отныне не мог прочно опереться ни на какой народ.
    Разложение империи продолжалось. В эпоху солдатских императоров уже не поймёшь, кто главнее — Гагтунгр или распоясавшаяся хаосса. Форсуф в прострации. Гагтунгр уверяет его в необходимости полного отречения от Весты, но привязанность к ней у Форсуфа — врождённая, и в какой-то мере он с соборицей считался всегда. Наконец он был убит своим народившимся в Иллирии отпрыском.

    Новый Форсуф полагал, что отца сгубила неспособность полностью порвать с Вестой, — и не желал её замечать, однозначно ориентировался на Гагтунгра. Из римских традиций он усвоил лишь способствующие укреплению императорской власти, Рим воспринимал как обычный город, Италию — как обычную часть своих владений. Для него римляне — просто название всех его подданных. Теперь сверху — Форсуф с его космополитической властью, снизу — космополитическая масса под водительством Гагтунгра, а где-то сбоку — Веста, Артемида и другие соборицы с неуклонно тающими под гагтунгровским чёрным солнцем остатками своих народов. В качестве главного божества Форсуф навязывал всем гения (небесного покровителя) императора. На самом деле над чередой императоров (и, соответственно, их гениев) — Форсуф. По сути, императорский культ означал, что Форсуф не только обожествлён, но и поставлен выше всех богов. Такого поклонения добивался ещё предыдущий Форсуф, а новый внедрял свой культ гораздо настойчивее. Он намеревался вознести себя в умах подданных над богами на недосягаемую высоту, занять место самого Фатума. Но Силы Света уже воздвигли на этом пути цитадель, взять которую невозможно, будучи даже полновластным повелителем мира сего, — она опиралась на небесную твердь.