Основа дружбы народов

    Получается, ни Жругр, ни Светломир не могут подсказать Русомиру верный путь — сами его не знают. Зато Навна знает — и отнюдь не только от Яросвета. Обдумывая наступление на Лжерский мост, она — куда уж без того — временами возносится в чудесное будущее, где русский народ сам определяет направление развития страны, не будучи связан никакими догмами, а власть тут воистину народная — действующая в рамках выработанной народом стратегии. Разумеется, и сам народ уже иной. Любой человек ощущает себя ответственным за обстановку в стране — в том числе и за исправную работу государственной машины. Какие-либо стенания типа «мы хорошие, а власть плохая, потому и живём плохо» немыслимы, поскольку всем ясно, что у руля — люди из народа, мы их выбрали и всегда вольны заменить, так что сами же и виноваты, если власть бедокурит. А при столь серьёзном отношении народа к власти она всегда исправно возглавляет всенародное дело, понятное всем.
    Разумеется, таким может быть лишь народ, равняющийся на идеал, который изжил свою простонародность. Навна с помощью указаний Земли совмещает нынешнего Русомира с Земомиром — и на их стыке всё яснее видит образ будущего, воистину всенародного Русомира. Он отлично понимает свою Соборную Душу, вполне разделяет её стремление сделать всех на Руси счастливыми. Он внушает каждому то же, что и Навна: для тебя свои — все.

    Летая из настоящего в грядущее и обратно, дотошно их сравнивая, пробивая тропинки между ними, Навна всё яснее видит, как из нынешней Руси вырастает Русь новая. А значит — видит и путь преображения Русомира — путь очень тяжёлый. Навна требовательна, намерена сделать Русомира действительно всенародным идеалом, тогда как Жругра и простонародный устраивает. Тяжко Русомиру подниматься указываемым Навной путём, то есть учиться, учиться и учиться; куда легче плестись за Жругром. Навна указывает Русомиру на необходимость во что-то вникнуть, а Жругр отговаривает — мол, не больно и надо. Так во многих вопросах, но главнейший из них — отношения Русомира с его собратьями — идеалами других народов Союза. Там явно не хватает взаимопонимания и взаимоуважения.
    Вот у демиургов и собориц такой беды нет. Демиурги — очень разные, и у них бывают несогласия из-за сосредоточенности каждого на своей цивилизации (достаточно напомнить о разном восприятии Жругра Яросветом и Аполлоном), но в целом демиурги согласованно возглавляют борьбу здоровых сил Земли против Гагтунгра и хаоса. Соборицы тоже друг на дружку непохожи, одна другой своеобразнее, и притом каждая готова в лепёшку расшибиться ради своего единственного и любимого народа, из-за чего соборицы порой ссорятся — однако в целом дружны между собой.
    И народы вообще-то должны относиться друг к другу подобным образом. Для начала — хотя бы народные идеалы. Но Русомир всё ещё слишком склонен добиваться согласия с идеалами других народов более примитивным способом — устранением различий. Либо самому отказаться от каких-то своих черт, которые кого-то раздражают, либо пытаться переделать собратьев, подогнать под себя. И притом Русомир очень преувеличивает возможности такой подгонки. Он возлагает огромные надежды на то, что другие народы станут более похожими на русских. Меньше различий между народами — меньше поводов для вражды; сглаживая различия, придём к прочному миру на планете.
    Навна и сама знает, что чем сильнее народы отличаются друг от друга, тем выше вероятность всяческих конфликтов. Но ведомо ей и другое: если каждый народ един со своей Соборной Душой, а те ладят между собой, то любые раздоры можно погасить. Конечно, тут много сложностей, у Навны иллюзий на этот счёт давно нет. В своей многонациональной стране она за века вдоволь насмотрелась и на распри между самими соборицами, и, тем паче, на вражду между народами даже при согласии между их Соборными Душами. Но, беспрерывно занимаясь такого рода проблемами, убедилась, что они разрешимы. А потому отвергает популярное мнение о необходимости сделать людей более-менее одинаковыми ради достижения мира. А в голове Русомира такое мнение держится цепко. О том, как оно искажает восприятие русским идеалом внутрисоюзных дел, — несколько позже, а пока глянем, как оно мешает ему адекватно оценивать обстановку в мире.