Взлётная полоса
Навна ощущает всю Русь как свой дом — и мечтает, чтобы все смотрели на страну так же. Но кто в земном мире на такое способен? Во-первых, это люди, при взгляде на которых Навна сразу вспоминает своего отца в его земной жизни, — но очень уж мало таких. Во-вторых, воспринимать Русь как собственный дом с детства учатся (когда успешно, когда нет) те, кто имеет шанс достичь верховной власти, — то есть в основном сыновья князя. Но их тоже мало, а главное — править будет один, остальные «лишние».
Потому в глазах Навны земной мир иногда предстаёт чуть ли не пустыней: вот требуется внушить людям что-то такое, что поймёт лишь тот, кто тоже чувствует личную ответственность за всю Русь, — а где такие люди?
Зато Ближний рай — никак не пустыня: семей, в которых детям прививается именно такая ответственность, здесь довольно много. Сколько именно — сквозь толщу столетий не разглядеть, но важно уже то, что много. Естественно, Навна от такого зрелища буквально загорается — и желает узнать, как обернуть эту мечту былью. Из всего, что следует совершить для достижения Ближнего рая, она выделила наиважнейшее, главный вектор развития — и намерена немедленно по нему пройтись, составить чёткий план действий.
С чего начинать — уже ясно: с утверждения братства князей. Если сыновья Святослава станут править страной совместно, то скоро будет уже несколько семей, где дети растут, считая всю Русь своей отчиной. А в следующих поколениях таких семей будет становиться всё больше. А то, что в такой правящий слой люди попадают исключительно по праву рождения и что иерархия в нём строится на старшинстве, — отнюдь не идеально, но Навна сознаёт, что вначале по-другому быть не может. Да, её отнюдь не греет мысль о такой замкнутой элите, отношения внутри которой к тому же строятся не на заслугах, а на старшинстве. Но Навна же в первую очередь Учительница, а потому видит, сколь трудно научить человека смотреть на всю Русь как на свой дом, так что пусть правят те, кого с пелёнок так воспитывают, и пусть их иерархия строится на основе самой простой и потому надёжной основе — хоть бы и примитивной.
Словом, в целом понятно, как выглядит начальная часть того вектора, пролегающая через первый шаг к Ближнему раю, — и Навне ясно, что она сама должна тут делать, чему учить самих князей и их идеал. Дальше, однако, путь застилается вязким туманом, в котором мельтешат какие-то тени, смутные и переменчивые.
Вглядываясь туда, она спросила:
— А на втором шаге что? Привязать князей к Руси — как именно?
Яросвет ответил:
— Хотя тут у князей иерархия по-прежнему основана на старшинстве, но зависит также и от авторитета каждого из них в народе. Можно сказать, одно умножается на другое: если поддержка князя народом нулевая, то старшинство на нуль и помножится, отчего даже старейший из князей в таком случае окажется никем.
Туман редеет, тени перестают дрожать и превращаются в нечто более вразумительное, различимое.
— Ясно, — сказала Навна. — Перевес получают те князья, которые близки народу, а не иностранным элитам, так что и весь княжеский род прочно прирастает к Руси. А на третьем шаге что? Или тут в том и суть, что княжеский род перемещается на север, сам ни в чём особенно не меняясь?
— В общем, да. Зато на четвёртом шаге он преображается уже в корне, до исчерпания себя, до самоотрицания. Принцип старшинства уходит на задний план, иерархия строится больше на личных заслугах. А при таком подходе уже нет препятствий для допуска к власти людей вовсе некняжеского происхождения, если они того достойны. А значит, княжеский род как таковой исчезает, его место занимает новый правящий слой, который пусть и состоит в огромной мере из тех же князей, но уже не является каким-то единым родом.
— А потом этот правящий слой постепенно расширяется — вплоть до того, что править будет весь народ! — и разбежавшаяся по вышеупомянутому вектору, как по взлётной полосе, Навна надолго уносится в свой самый высший рай, на лету в подробностях воображая, как именно вся власть будет переходить в руки всего народа и какое чудесное единение у неё тогда будет с каждой русской душой.
А зарядившись, вернулась в современность и сосредоточилась на том, что надо делать прямо сейчас.